Поводом для этой публикации послужило выступление режиссера Андрея Кончаловского на международном симпозиуме "Культура, культурные изменения и экономическое развитие". Обсуждалось влияние культуры на способность общества к развитию. Что первичнее - политика или культура? От решения или хотя бы осознания этих проблем зависит будущее России.
- Шла речь о влиянии культуры на развитие общества. Что в данном случае понимается под словом "культура"?
- Конечно, речь не о том, в какой руке держать вилку, и даже не о великих творениях искусства. Есть более глубокий смысл, который французский социолог Алексис де Токвиль определял словом "нравы". Он писал, что Конституция не может быть действенной, если ей сопротивляются нравы населения. И вот пример. Харрисон двадцать лет пытался постичь причины медленного экономического и политического развития стран Латинской Америки и сделал вывод, что темпы зависят от культуры - т.е. логически связанной системы ценностей, установок и институтов, влияющих на все аспекты поведения - личного и коллективного. Культура - этический код, ментальность, нравы, национальные особенности. Формирование этой ментальное™ - процесс долгий, он зависит от географии, религии, истории, масштабов страны, ее климата.
Есть культуры, которые сопротивляются прогрессу, его душат. Сформулировано четыре фактора, от которых зависит, инертна культура или открыта для новых веяний, благоприятна она для развития творческих способностей людей или их подавляет. Первый фактор: радиус доверия - способность радоваться успехам другого, огорчаться его неудачам. Выяснилось, что в отсталых странах радиус доверия ограничен семьей. Все, что за ее пределами, вызывает безразличие или враждебность. Для таких обществ характерен непотизм -кумовство, раздача должностей родственникам и друзьям, коррупция. Вам это ничего не напоминает?
- Второй фактор?
- Жесткость морального кодекса. Обычно источник системы этики и морали - религия. В иудо-христианской морали человек ответствен перед Богом за свои деяния. Но в разных конфессиях мера ответственности различна: в одних нарушение морали искупить можно, в других - нельзя. Иной раз достаточно покаяться - и ты снова чист. Третий фактор: использование власти для личного обогащения. В некоторых странах человек, получивший власть, автоматически получает лицензию на обогащение. Типичный президент страны покидает в нашей современности свой пост очень богатым человеком.
И наконец, четвертый фактор: отношение к труду, к новаторству, к богатству. В отсталых странах труд - повинность. Новаторство воспринимается как угроза стабильности, ересь.
отношение к богатству определяется уверенностью, будто ценности существуют в неизменном количестве, их только перераспределяют. Процветание другого воспринимается, как лишение тебя куска. Успех соседа - угроза твоему благополучию. В культуре же динамической наоборот - богатство понимают как величину постоянно прирастающую, она нарабатывается трудом, и сама идея перераспределения невозможна.
Очень интересный тест для России работы аргентинского социолога Мариано Грондоны, изучавшего ментальность латиноамериканских крестьян. Он назвал свою систему типологией крестьянского сознания. Изначально этический код крестьянства был общим для всех народов, но потом под воздействием климата, войн, миграции, религии он эволюционировал, причем с разной скоростью. А кое-где так и застыл в Средневековье.
- Все это прекрасно проецируется на русскую культуру: то есть для развития нужно понять что в особенностях российского сознания мешает стране нормально развиваться?
- Мы эти особенности знаем. Пренебрежение к закону, разнузданность власти, неготовность людей к взаимному сотрудничеству, отсутствие гражданского сознания, эгоистичное преследование личных интересов - это все черты крестьянского сознания.
Разве этого нет в других странах? Конечно, в той или другой степени есть. Но в Латинской Америке, Африке и России эти явления особенно остры, они создают эффект мощного торможения.
Большинство населения давно живет в городах. Но крестьянская этика характерна не только для селян, но и для тех, кто на заводах, в банках, даже в Кремле. Там уже не помнят о своих крестьянских истоках, но ценности исповедуют те же. Хотя бы принцип доверять только друзьям или родственникам.
У нас есть только одна научная организация, способная пролить свет на причины провала всех попыток властей направить страну по пути модернизации, - Высшая школа экономики. Этого крайне мало. Попытки системного анализа регулярно проваливаются уже лет триста, а правительство до сих пор не понимает, что необходимо научное исследование национального менталитета. Нужно понять, почему большинство народа не хочет участвовать в строительстве общества. Почему нация и власть у нас - два несоприкасающихся субъекта. Ведь до сих пор актуальна мысль Плеханова о том, что демократия в России начала XX века была невозможна, ибо не было исторических предпосылок для ее развития. Надо перезагружать программу.
Крестьянское сознание пока доминирует в большинстве стран. Но обратите внимание, как инертное сознание, его верования и ценности, влияют не только на развитие конкретной страны, но и на более общие процессы.
Есть такое определение - индекс человеческого развития ООН: самая развитая страна имеет индекс 1, самая отсталая - 162. Так вот, у стран протестантских показатель равен 9,2, католических - 17,4, православных - 62,6. Выразительные цифры?
Проникновение в исторический русский этнос различных мировоззренческих толкований: нравственных и моральных нормативов, порой чуждых, а то и разрушительных по отношению к национальной культуре, привели к размытости этического кода.
- Многие наши проблемы связаны именно с размытостью этого этического кода. В православии грех легко искупить раскаянием и исповедью, и нет понятия "смертный грех". Даже школьник всегда предпочтет учителя добренького - можно безнаказанно шалить. Не здесь ли причины легкого отношения к закону в России?
- Не только. Другой тип распространения вероучения - общемировое пространство. Христианство развивалось неотрывно от традиций античной философской школы, и даже вопроса не вставало, может ли богослов размышлять. Труды Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Василия Великого говорят о том, что они знали греческий и латинский, свободно оперировали философскими категориями. Богословские школы раннего христианства учили не только языкам, но и диалектике, риторике, схоластике, геометрии, астрономии, музыке. Богословская среда и была интеллектуальной средой Европы. Но вот христианство разветвилось, Завет был переведен на славянский язык, и при всем колоссальном значении этого акта был один важный недостаток: греческий язык, латынь, дающие ключ к античной мудрости, были на Руси неизвестны. Русь оказалась изолированной от европейских традиций греческо-римской схоластики, от античной и средневековой философской мысли. Как пишут историки Карацуба, Курукин и Соколов, Русь упустила опыт открытой богословской дискуссии. Признаком благочестия стал считаться нерассуждающий разум ("не должно смети иметь мнение, не чти много книг, да не во ересь впадеши"): "Целые века греческие, а за ними и русские пастыри, приучали нас веровать, во все веровать и всему веровать. Это было очень хорошо, потому что в те века вера была единственной силой, которая могла создать сносное нравственное общежитие. Но нехорошо было то, что при этом нам запрещали размышлять, нас предостерегали от злоупотребления мыслью, нам твердили: веруй, но не умствуй. Мы стали бояться мысли, как греха, раньше, чем умели мыслить, мы стали бояться пытливого разума, как соблазнителя". Вера, исключающая размышления, обречена на фанатизм, на нетерпимость к инакомыслию. Вся история нетерпимой к новшествам Руси это подтверждает. Нет, это не отрицание православия- это поиск причины инертности нашей культуры
Первый шаг к излечению ментальности - критическое осмысление ценностной системы, такой важной части русской культуры, как православие. Православие необходимо ради жизнеспособности и страны, и ее духовной основы. Это тема взрывоопасная. Возможно, поэтому политики и экономисты предпочитают ее не касаться, не пытаются осмыслить влияние культурных и религиозных ценностей на развитие общества. Предпочитают не говорить о неудачах политических решений, о слабости социальных институтов или неразвитом гражданском обществе. Но рано или поздно историческая необходимость заставит задуматься о том, какое наследие тормозит страну и общество в их развитии.
Россия - загадка не только для Запада, но и для самих русских, и мы даже не пытаемся расшифровать эту "энигму". У нас нет институтов, которые по заказу правительства работали бы над исследованием типологии российского менталитета. Хотя бы для того, чтобы прогнозировать реакцию народа на тот или иной шаг властей.
Сегодня Россия действительно предъявляет больше вопросов, чем ответов.
Я бы мечтал получить ответ хотя бы на три. Вот первый: почему в России так и не возникло буржуазное сознание, почему не появился средний класс? Средний класс - это мировоззрение, сформированное экономической независимостью от власти. И как следствие - создание партии для независимости политической. Второй вопрос: почему у нас опасно служить в армии? Смертей в Российской армии в мирное время больше, чем в Ираке и Афганистане вместе взятых за все время военных кампаний - почему? И наконец: почему русские могут полететь в космос и не могут сделать приличный автомобиль?
Есть одна общая причина. Если ракета не полетит, кого-то строго накажут. В другие времена расстреляли бы. Это значит, что в сферах государственной важности есть персональная ответственность. Чехов писал: "Если в сортире воняет, и никакой жизни нет от воровства, то виноваты все, а значит, никто". "Никто" не виноват, ибо отсутствует понятие индивидуальной ответственности.
Итак, узкий круг доверия, нет чувства личной ответственности, нет страха нарушить закон. Этим и определяется наша современная жизнь и, в общем, похоже на правду.
Самая сложная задача, стоящая перед российским правительством, - попытаться внедрить в общество систему личного и коллективного чувства ответственности. Есть убеждение, что русские "национальные особенности" таят в себе не только конструктивные, но и разрушительные силы, и эти силы могут оказать более глубокое влияние на течение событий в России, чем силы внешние - будь то США, Китай или глобализация. Пока мы не расшифруем этические установки, тормозящие развитие страны, мы не создадим гражданское общество.
Демократия не может быть причиной, она - следствие некоей эволюции фундаментальных ценностей в сознании народа, которые пробудят в нем стремление к гражданскому обществу и демократии.
Если научное знание человечества постоянно обновляется и растет, то этика осталась такой,' какой была три тысячи лет назад. Достижения одного поколения в этой области могут быть утеряны в следующем. Тогда что идет на смену нынешним укладам?
На самом деле в мире уже идет новый процесс: медленное, но неуклонное слияние трех властвующих элит - политической, финансовой и медиа. В России, к тому же, законодательная, исполнительная и судебная власти слились в один монолитный институт. Но тогда резко возрастает роль этих властвующих элит в конструкции социальных систем. В разных обществах формируется конгломерат, который Александр Зиновьев называл "сверхвластью": "В мире наступает постдемократическая эпоха. Не только в развивающихся, но и в развитых странах происходит ограничение гражданской демократии. Мир переходит от уровня общества к "сверхобществу". Зиновьев даже утверждал, что мы входим в эпоху "планируемой истории". Но если так, "сверхвласти" потребуется научное понимание реальности, а оно невозможно без понимания культурного кода своей страны.
Менталитет выковывался веками. Его устойчивость сродни устойчивости экосистемы, а экосистему нельзя резко изменить. Потребуются новые уровни познания и политики, чтобы влиять на национальное сознание. Культуру нации не изменишь грубой силой - это видно на примере Ирака или Афганистана. Наивно пытаться менять сознание народа с помощью штыков и декретов. Мы еще очень далеки от понимания того, какие тонкие инструменты нелинейного мышления нужны, чтобы влиять на национальную культуру.
Россия склонна искать причину своих бед где угодно, только не в себе, не в своей культуре. Сдвиги в национальном сознании станут возможными, только если политические, интеллектуальные и общественные лидеры России поймут, что есть традиционные ценности, которые ее тормозят на пути к цивилизационному прогрессу. У Эйнштейна спросили, что помогало ему в его открытиях. Он ответил: "Я просто прислушался к голосу природы. Он очень тихий, но у меня хороший слух". Так вот, нужно, чтобы человечество научилось слушать шепот природы, сформировавшей национальные особенности разных народов и рас. Только тогда мы поймем, как помочь странам с инертным сознанием открыться для процветания и равноправия.