С интересом читаю очерки К. Каныгина об охоте, рыбалке... Хотя сам я по натуре не рыбак, не охотник, а если и участвовал в подобных мероприятиях, то всегда неудачно. Запомнился такой случай.
Было это лет 60 назад, я тогда находился в загранкомандировке в Чехословакии. Одно время работал в геологоразведочной партии, изучавшей радиоактивность углей в шахтах Сватоновицкого угольного района и проводившей поисковые работы в Крконошских горах. Крконоше — это курортное место, там турбазы, гостиницы. А в чистых, прохладных ручьях в изобилии водится форель. Европейская ручьевая форель до 30 см длиной, быстрая, красивая рыба отменных вкусовых достоинств. Но ловить ее разрешалось только спиннингом и только на искусственную муху. А чтобы получить разрешение на рыбалку, надо было пройти специальные курсы, сдать экзамен. Тогда рыбаку выделялось угодье, где никто, кроме него, не имел права рыбачить.
Когда-то ловля форели была любимым развлечением местной знати, как у русских охота на бекасов, столь красочно описанная Л. Толстым в «Анне Карениной».
Но оказалось, что форель можно поймать просто рукой — заметить, под какой камень или корягу укрылась рыба, осторожно подвести под нее руку и быстрым рывком выбросить форель на берег. Что греха таить, приносил иногда с маршрута домой пару форелей на ужин.
А начальником партии был к нам назначен товарищ К., человек в годах, работал раньше на Севере, на Колыме. Был он страстный рыбак, прошел эти курсы, ему выделили угодье — участок ручья километрах в 50-и от городка, где базировалась наша партия. Приобрел К. спиннинг, накупил искусственных мух, и ближайший выходной решил посвятить рыбалке. Hq как добраться до места? Воспользоваться служебной машиной тогда было немыслимо (сталинские времена, однако), на автобусе -долго, да еще от остановки пешком... А у меня был мотоцикл «43», и я согласился выручить своего начальника.
Ранним воскресным утром, не забыв пару бидончиков для рыбы, мы двинулись в путь. Менее чем через час были на месте. Ручей был превосходный, с чистым каменистым дном, с берегами, густо заросшими травой и кустарником. Мы нашли ориентиры, обозначавшие границы участка, отмеченные на выданной К. карте, наладил он свой спиннинг и приступил к ловле. Но с какой бы стороны он ни заходил, каких бы мух ни менял — синих на желтых, желтых на зеленых — ни одна, даже самая захудалая, форелька не польстилась на это сверкающее великолепие. Видя, что К. совсем пал духом (жена, небось, сковородку греет, а он и хвостика от рыбы не привезет), я решил показать ему наш простонародный способ ловли форели в здешних водах. И дело пошло, скоро в бидончике было несколько штук вполне приличных форелей. А солнце уже взошло, занимался чудесный летний день, безоблачный, тихий. Мы спрятали бидончик с рыбой в траве под кустом, от лучей солнца, перекусили бутербродами с кофе, привезенном в термосе (разводить костры на природе там запрещалось), и К. вознамерился продолжить ловлю. Я просто ходил по берегу, наблюдая за игрой стрекоз над водой, а К. снова полез в ручей. Но счастье рыбацкое ему изменило, попадались только «главачки», т. е. бычки — рыба сорная, вредная, поедает икру форели. Но мы и их решили брать на уху. .
И вдруг, как гром среди ясного неба, грозный окрик. Оглянулись — на тропинке, что шла вдоль ручья, опершись на велосипед, стоит здоровенный парень в форменной фуражке с кокардой, на груди висит полевой бинокль. К. так растерялся, что забыл то немногое, что знал по-чешски. Ведь тогда за малейшее нарушение законов страны пребывания отправляли домой, невзирая на чины и былые заслуги, чтобы не позорил державу. Нас-то с женой на четвертом году пребывания за рубежом такая перспектива не смущала, но надо было выручать начальника. Я объяснил стражу природы, что приехали мы в первый раз, что «иструхов», т. е. форель, не ловим, берем только «главачков», кои и были предъявлены. Документы у К. были в порядке, и парень, поворчав нечто вроде «смотрите же у меня», сел на велосипед и укатил. Мы тоже не стали задерживаться, даже не стали искать замечательный дорогой спиннинг. Дома привезенная форель была зажарена и съедена в семейном кругу без особой торжественности. А на рыбалку мой начальник больше не ездил.
И строжайшие природоохранные меры — за браконьерство, самовольное уничтожение леса, где штрафом не отделаешься, а грозит реальный тюремный срок -вполне оправданы.
В дополнение
Сравним: Чехословакия (до недавнего раздела по гитлеровскому рецепту) имела население около 15 млн при территории 128 тыс. кв. км, Приморье — около 2 млн на территории 116 тыс. кв. км, т. е. плотность населения у них почти вдесятеро больше, чем у нас. Представьте население Приморья в 20 млн, добавьте к уже имеющимся еще полсотни крупных горнодобывающих, металлургических и т. п. предприятий. Во что превратится наш край при нынешних методах хозяйствования? В зловонную, непригодную для жизни пустыню. А ведь Приморье — уникальное место, где соседствуют флора и фауна холодного и субтропического климата, далеко еще не изученные. И разумнее всего было бы не «развивать» Приморье, а создать здесь заповедник мирового значения. Что, дорого обойдется? А разве дешево обошлись объекты злосчастного саммита? Ко«му сейчас нужны эти многоэтажные, «многозвездочные» гостиницы, иные — так и брошены недостроенными? Или гигантский «студгородок»; теперь вопрос: как набрать для него студентов при уменьшении населения края? Много вопросов к власти...