В истории градообразующего предприятия «Дальполиметалл», которое изначально имело красивое название комбинат «Сихали», есть немало пробелов, многие из которых сложно достоверно восстановить. Но всё же сохранились исторические документы, статьи, благодаря которым можно составить представление о событиях далёкого прошлого. Одно из них произошло 80 лет назад – 28 апреля 1938 года был расстрелян первый директор «Сихали» Михаил Кокшенов, отец знаменитого актёра. В советское время о причинах произошедшего умалчивали, а в годы перестройки о них и вовсе позабыли.
Михаил Михайлович Кокшенов родился в 1885 году. Он стал членом Российской социал-демократической рабочей партии (впоследствии – КПСС) уже в 1903 году. Всегда был ярым активистом и вёл общественно-полезную работу: являлся секретарём Алданского окружкома РКП (б), а позже – управляющим трестом «Алданзолото». По материалам книги «Званию верны», изданной в Москве в 1981 году, во время гражданской войны ему пришлось нелегко.
«В присутствии М. М. Кокшенова колчаковцы долго пытали его жену, а потом бросили в холодное помещение, где она умерла от ран. Самого Кокшенова тоже пытали, на допросах жгли руки, но ему удалось бежать», – пишут историки в книге.
Поневоле возникает вопрос: как же такого человека, пострадавшего за дело партии, могли расстрелять? Но прежде, чем обратиться к причинам этого трагического события, необходимо больше узнать о самом Михаиле, его жизни и труде, благодаря которому комбинат «Сихали» стал одним из ведущих промышленных предприятий на Дальнем Востоке.
Некоторые факты из биографии Михаила Кокшенова изложены в статьях, ранее уже публиковавшихся в Тетюхинской районной газете – «Директор» за подписью А. Омельченко в выпуске от 28 марта 1972 г. и «След жизни» А. Тищенко, 7 января 1982 г.
Исходя из опубликованных сведений известно, что весной 1931 года в Тетюхе появился корреспондент столичной газеты «Известия» Михаил Кокшенов. Его направили в глубинку якобы для того, чтобы взять интервью у руководителя концессии рудников, которые были сданы советским правительством в 1923 году. Предприниматели знали о том, что впоследствии предприятие придётся вернуть «народу», а потому практически полностью прекратили горные работы, лишь в малой степени эксплуатируя Верхний рудник.
Интересен тот факт, что в 1931 году газета «Сихотэ-Алиньский рабочий» (впоследствии – «Трудовое слово») критиковала безобразную постановку охраны труда на концессии, где за несколько месяцев произошёл 321 несчастный случай. Партия была всерьёз обеспокоена этим вопросом, поэтому уже в 1932 году было принято решение расторгнуть договор с фирмой и организовать советское предприятие. Среди прочих подписей особняком стояла одна: «Директор Государственного полиметаллического комбината «Сихали» Кокшенов». Таким образом, выяснилось, что второй целью корреспондента было восстановление предприятия и его передача в собственность государства.
В статьях также приводились интервью свидетелей тех лет, в частности, бывшего начальника транспортного отдела комбината Ивана Князюка. «Это был умелый организатор и очень умный человек, – говорил он о Михаиле Кокшенове. – Всегда выслушивал мнение специалистов, но если видел несостоятельность или малоэффективность предлагаемых ими мер, то выдвигал своё мнение, которое оказывалось в большинстве случаев решающим и, как выяснялось впоследствии, единственно правильным. Нас часто поражали его дальновидность, прозорливость, умение видеть перспективу. Вообще, он не чурался самой грязной работы. В тяжелые дни наводнения 1934 года он вместе со всеми восстанавливал разрушенную ливнем железнодорожную линию».
Изучая материалы прошлых лет и современные данные, можно натолкнуться на несколько несоответствий и разночтений. Например, в официальной биографии сына-актёра, полного тёзки Михаила Михайловича Кокшенова (фильмы «Председатель», «Женя, Женечка и «Катюша», «Не может быть!», «Гараж» и многие другие), сказано: «Он родился в 1936 году в Москве. Его детство прошло в районе Замоскворечья. Родители актёра в 1930-х годах проживали на Дальнем Востоке СССР: в селе Мономахово Дальнегорского района Приморского края».
А вот что было написано о первом директоре комбината в 1982 году в статье «След жизни»: «К сожалению, не удалось проследить его дальнейшую судьбу. Известно только, что в 1934 году он по распоряжению вышестоящей организации переведён директором предприятия на Урал. В Дальнегорске проживал с сыном Михаилом, впоследствии известным киноактёром».
Когда Мише был всего лишь год, его отца репрессировали. В те времена стать врагом народа было вовсе нетрудно. Человека могли посадить просто так, по донесению соседей или дальних знакомых. Галина Васильевна (вторая супруга Кокшенова) долго переживала горе. Но, оправившись, ведь кормить ребенка надо, мать Михаила устроилась работать санитаркой в родильный дом. «Мама была на редкость красивой женщиной. И к ней сватались многие мужчины после смерти отца. Многие из них были хорошо обеспечены. Но она, по неизвестным причинам, пожелала остаться на всю жизнь вдовой», – из воспоминаний сына – Кокшенова в открытых источниках.
К сожалению, доподлинно установить, действительно ли младший Михаил провёл часть детства в нашем районе, не удалось.
Но вернёмся к основанию комбината. Новоиспечённый директор рьяно принялся за дело, чтобы перейти от бессистемного и бесхозяйственного управления к строго плановой системе. Условия работы были трудными: не хватало рабочих рук, многие жили в тесных бараках. Поэтому был так важен личный пример, поданный Михаилом Кокшеновым.
«Директор комбината не чурался черновой работы. В любое время дня и ночи его можно было видеть в цехах, нередко в грязной, испачканной пульпой или углём одежде. У него была тесная деловая связь со всеми специалистами. Забота о людях, внимание к ним были характерной чертой М.М. Кокшенова», – говорится в книге «Званию верны».
Директору приходилось одновременно решать множество задач: где и как прокладывать штольни, добывать руду, расширять производство. При этом он не забывал о простых рабочих. Так, за проходку нижнего горизонта штольни «Артём» он приказал отделу кадров отпустить не менее 3 тысяч рублей на премирование горняков Верхнего рудника и снабжение их дефицитными товарами.
Постепенно на комбинате стали появляться и активисты стахановского движения. Так предприятие, практически не работавшее в начале тридцатых годов, за несколько лет «встало на рельсы» и постепенно превращалось в одно из самых лучших и эффективных производств.
Ещё одной чертой Михаила Кокшенова было порицание эгоизма. В одном из приказов за его подписью говорится: «Я был премирован незаконно. Имея ввиду, что факт премирования свершился, предлагаю финсектору сумму передать школе 1-й и 2-й ступени комбината «Сиха- ли» для улучшения бытового положения учителей». Как видим, этот человек радел не за себя, а за других.
В 1935 году Михаил вернулся в Москву, отдав дела новому директору. На момент ареста в 1937-м он находился в Хабаровске, где также принимал активное участие в работе одного из дальневосточных промышленных предприятий (в источниках не указано, какого именно).
Так почему же тогда случилось страшное событие – сначала арест Михаила, а затем его расстрел в 1938-м? Отчего труженик, по сути, с нуля поднявший комбинат, попал в жернова сталинских репрессий? Были ли предпосылки к этому? На самом деле ответить на эти вопросы не просто, учитывая, что ни в одном из источников советских лет не сказано ни слова даже о самом факте расстрела – пресса о таком попросту не писала.
Единственным современным достоверным источником об этом факте является ответ Управления ФСБ по Приморскому краю на запрос дальнегорского краеведа Николая Колесникова. Этот документ хранится в Центральной городской библиотеке им. К. И. Богацкой.
«9 июля 1937 года управлением НКВД по Дальневосточному краю было вынесено постановление о привлечении Кокшенова Михаила Михайловича к ответственности в качестве обвиняемого по статьям 58-1а, 58-7, 58-11 УК РСФСР редакции 1926 года, сообщают сотрудники ФСБ.
В постановлении УНКВД по ДВК от 20 июля 1937 года констатируется, что «Кокшенов М.М. арестован как активный участник ликвидируемой в Приморье контрреволюционной троцкистской террористической диверсионной организации».
По мнению УНКВД, контрреволюционная организация якобы действовала на комбинате.
Много позже, 5 июля 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР рассмотрела заключение Главного военного прокурора по этому делу.
«В результате проведенной проверки было установлено, что дело по обвинению 11 работников «Сихали», в том числе – Кокшенова М.М., было сфальсифицировано (бывшие работники УНКВД, применявшие незаконные методы следствия, были осуждены в 1939-1940 гг. к расстрелу). Определением Военной коллегии ВС СССР от 5 июля 1957 года Кокшенов Михаил Михайлович был реабилитирован», – говорится в документе от 4 марта 2002 года за подписью начальника подразделения УФСБ Э.А. Дроздова.
Трудное и страшное было то время, скорее причиной ареста стал обыкновенный донос и дело было сфальсифицировано. О том, что у Михаила были недоброжелатели, можно судить хотя бы по статье «Директор» и интервью с Олегом Гвоздицким, старейшим геологом комбината. Сначала он подчёркивает лучшие качества начальника, но завершается его прямая речь следующей фразой: «Кокшенов был вспыльчив и не сдержан, спорить с ним было затруднительно».
Поговаривали также, что у директора комбината было немало и завистников – из числа тех, кто раньше работал на конфессии. Но, поскольку сейчас в живых не осталось ни одного свидетеля тех лет, сложно сказать, почему НКВД заинтересовался деятельностью Михаила Кокшенова и началось следствие в отношении него и ещё 11 человек. Судя по всему, эта историческая загадка так и останется нераскрытой...
А начатое Кокшеновым дело живёт – «Дальполиметалл» работает, хотя современную его историю и деятельность периодически лихорадит, но предприятие – как флагман горнодобывающей промышленности – должно жить.