Уважаемый товарищ Балашев! А вам не кажется, что статьей своей вы как раз и поддерживаете злобные выдумки ново-историков? Получается так, что без немецкого оборудования нам никак было не выстоять! А не странно ли, что перелом по качеству тяжелых вооружений наступил лишь к 1943-1944 годам? Мы что, по-вашему, 4-5 лет только ходили вокруг станков «маде ин не наше», и чесали в затылках, соображая, что это такое и к чему его присобачить?
Нет, товарищ Балашев, в тылу работали сотни заводов и десятки институтов, для оснащения которых не хватило бы никаких поставок из Германии.
Все было и проще, и сложней, и трагичней. Вы называете бредом установку Жукова на то, чтобы «взять числом, а не умением»? И при чем тут Ставка? Или вы полагаете, что Иосиф Виссарионович лично планировал переходы в контрнаступление и удары с флангов? И где это я говорил о пятикратном численном превосходстве Красной Армии над вермахтом? В стратегическом плане «наших» было больше, но не в разы — это глупость. А вот тактически, скажем, при переходе в контрнаступление, мы были вынуждены копить силы, чтобы навалиться на противника, как следует, то есть всем скопом. Это была наша беда — и вина большевиков, распустивших «царскую» армию, обученную, умелую, знающую, ту самую, которая в Первую мировую не пропустила немцев дальше Либавы (Лиепаи) и Ковно (Каунаса). Создать с нуля новую, рабоче-крестьянскую армию можно было. С трудом, но она появилась-таки. Однако опыт, школа, военная наука — все это осталось «за бортом», как классово-чуждое. Сталин тогда утверждал, что побеждает не тот боец, который обучен и вооружен, а тот, кто верен идеям классовой борьбы. Опыт показал обратное...
Напомню, что в 1919-м в Белой гвардии состояло около 300 тысяч человек (половина из перебежчиков-красноармейцев), а в Красной армии — более 4 миллионов штыков. Тем не менее Деникин сумел дойти до Орла, часто вступая в бои с противником, имевшим 20-кратный перевес — и побеждая. Как же можно было отказаться от воинского умения в угоду политическому курсу?
А вот немцы оказались куда умней. У них тоже случилась революция в 1918-м, и их кайзер бежал из страны (кстати, потом Вильгельм приветствовал приход к власти Гитлера), однако рейхсвер — армия — была сохранена. И двадцать лет спустя стала вермахтом...
А кто был у руля в Красной армии? Простой казак Буденный, прославленную Конармию которого били все, кому не лень — и белые, и даже поляки. И бывший крановщик Ворошилов. Всю их «стратегию» воплотил Тимошенко в войне с финнами, когда посылал в атаку на доты «Линии Маннергейма» необученных, необстрелянных красноармейцев. Финские пулеметчики сходили с ума, громоздя горы трупов! А другого способа победить, кроме, как переть напролом, «красные маршалы» не знали, ибо, как сами признавались с глупой босяцкой гордостью — «академиев мы не кончали!»
А знаете, с чего начался разгром Франции? Французские генералы тоже выстроили полосу укрепрайонов — Линию Мажино, вот только Гитлер не стал ее штурмовать. Немцы обошли хваленую линию с фланга, через Арденны, и ударили французикам в тыл. Вскоре гитлеровцы маршировали по Парижу...
Интересно, что «старая гвардия» тормозила развитие вооруженных сил не только в СССР, но и в той же Франции. Молодой генерал де Голль доказывал, что будущая война потребует тяжелых танков и скоростных самолетов, но его не слушали. То же самое творилось и у нас. Знаменитую «тридцатьчетверку» буквально с боем пробивал конструктор Кошкин, решившись даже на то, чтобы тайно доставить новые танки в Москву зимою, показать — и доказать необходимость принятия их на вооружение. Эта авантюра вышла ему боком, он сильно простудился и умер.
Хочу заступиться за империю. Что значит — танков не было? А вам известно, товарищ Балашев, что именно русский мастеровой, Федор Блинов, построил первый в мире гусеничный трактор еще в конце XIX-го века? Кстати, и самый первый танк в мире (конструкции Пороховщикова) тоже построили наши — на Рижском машиностроительном, а назывался он — «Вездеход». Были созданы образцы танков Менделеева, Лебеденко и прочих, вот только в серию они не пошли — царь не дал соизволения. Лишь в 1918-1919 годах Вооруженные Силы Юга России (ВСЮР), проще говоря, Белая армия, наладила выпуск русских танков на заводе «Судосталь» в Новороссийске. Красноармейцы звали их «таньками», и шибко пугались...
Надо отметить, что в ту пору никто особо не верил в танки, даже англичане. Зато «Руссо-Балт» и Путиловский завод выпускали массу броневиков, в том числе вооруженных пушками и зенитками (кстати, автомобили в империи выпускались не только на Русско-Балтийском заводе, но и на предприятиях «Дукс», «Лесснер», «Фрезе», АМО (и не обращайте внимания на «не по-нашему» звучащие фамилии -это все русские заводы, вроде «Русского Рено» я не упоминаю).
Говорить о советских танках не буду, вы эту тему осветили, хотя и неполно.
Перейду сразу к главному — мы могли остановить вермахт в 1941-м на линии Рига — Минск — Кишинев после стратегического отступления, к зиме перейти к позиционной обороне, а весной 1942-го начать контрнаступление. Могли даже с той техникой, что у нас была, даже с теми кадровыми офицерами, что числились в РККА. Могли, но не сумели. Что помешало? Всепроникающие бардак и страх. Тысячи самолетов были разбомблены прямо на аэродромах, где они стояли крылом к крылу, не имея возможности даже взлететь. А те, что могли, не взлетали — военлеты боялись ослушаться грозного и тупого приказа: «Не поддаваться на провокации!» Ох, как облегчил этот приказ жизнь немцам! Сотни агентов из спецполка «Бранденбург-800» исходили всю будущую прифронтовую полосу, собирая разведданные и совершая диверсии. Им никто не мешал — энкавэдэшники свирепо преследовали не Фрицев с Гансами, а Иванов, да Семенов. Даже Жуков признавался в своих мемуарах, что до дрожи боялся Берии. И это маршал! Что уж говорить о безымянных капитанах и «лейтехах».
Почти каждый день немецкие самолеты-разведчики облетали нашу территорию — их не сбивали. Зато вбивали в головы командиров и рядовых идиотскую концепцию: «Малой кровью на чужой территории». Именно поэтому, исходя из этой невыполнимой идеи, командный состав учили, в основном, наступать, а вот науку грамотного отступления и фланговых маневров не преподавали. Пришлось нашим учиться на ходу, и платить за обучение большой кровью.
Интересно, что теорию блицкрига — «молниеносной войны» — разрабатывал, в том числе, и русский офицер Триандифилов (пишу по памяти, так что могу ошибиться в написании фамилии). Троцкий заставил его, в числе других военспецов, служить начальником штаба М. Фрунзе — Триандифилов разрабатывал планы операции, Фрунзе ставил свою подпись.
Блицкриг себя полностью оправдал на полях Европы, а действовали немцы всегда по одной схеме: захватив превосходство в воздухе, они прорывали фронт танковыми клиньями.
К июню 41-го мы практически не имели средств противодействия танкам противника, но задержать их могли бы. Существовала, к примеру, так называемая «Линия Сталина» — цепочка мощных бетонных укреплений вдоль старой границы с Польшей. Знаете, что сталось с этими укрепрайонами перед самой войной? Их взорвали. Да-да! Не укрепили, не запасли снарядов к орудиям большого калибра, которые там стояли, а подорвали — взрывчатку завозили грузовиками, поскольку бетон был крепок. Это как называется?
Огромным стратегическим просчетом оказалось отсутствие в танковых соединениях самоходных артустановок (САУ). Ведь огромное количество БТ и Т-26 вовсе не было подбито в бою, а погибло под бомбежками, сгорело на железнодорожных станциях или было брошено экипажами из-за отсутствия горючего или боеприпасов.
Правда, надо признать, что Сталин понял свои заблуждения и провел «работу над ошибками». Слишком поздно, но провел. Например, к 1942-му году политработникам урезали их права — раньше безграмотный замполит мог запросто отменить приказ командира, кадрового военного! Тогда же вернулись погоны со звездочками и гордое звание «офицер».
И шла, шла в тылу тяжелая, круглосуточная работа — «Все для фронта, все для победы!»
Не все было гладко даже к середине войны. Танки, хоть и плохонькие, были, а радиосвязи у них не имелось. Не имевшие себе равных по бронезащищенности KB морально устарели к лету 42-го, не будучи способными противостоять немецким «Тиграм», поражавшим нашу бронетехнику с полутора километров (мы били с 500 метров...). Такая страшная статистика: для уничтожения одного «Тигра» в конце 1943-го года приходилось в среднем терять подбитыми двенадцать Т-34-76. К счастью, в 1942-м «Тигры» не могли толком эксплуатировать и сами немцы.
Т-34 по праву считается лучшим танком той войны, но сколько же времени и жизней надо было потратить, чтобы излечить машину от «детских болезней»! Увеличили башню, поставили мощное орудие — и на Курской дуге «три-четыре» сказали-таки свое веское слово.
Танки и авиация решали судьбы войны. Что у нас тогда летало? Устаревшие еще к 38-му году самолеты, типа И-16 или И-153, прозванные немцами «крысами». Наши военлеты звали эти истребители тоже не слишком благозвучно — «ишачками». В 30-х годах это были лучшие истребители, но время-то шло... Однако к началу войны рации стояли только на 5-7 процентах от общего числа боевых самолетов, да и те снимали... чтобы они не мешали летчикам!
У «Мессершмита-109» скороподъемность была 15,5 метров в секунду, у И-153-го — ровно 15. Но эти-то полметра и приводили к фатальным результатам — немцы успевали быстрее заложить вираж — и сбить «сталинского ястреба». А что шло на смену «ишачкам»?
МиГ-3 был сложен в управлении и недостаточно маневрен на низких высотах, однако догонял «мессеров» в пикировании. Кстати, именно на МиГах начинал летать Покрышкин.
Был «Ла-5», довольно неудачная модель. Был «ЛаГТ» — летчики переводили это название так: «лакированный гарантированный гроб». Был «Ил-2», мощный, бронированный, но тяжелый. У отличного истребителя Поликарпова (по-моему, И-183) был не доведен «до ума» двигатель. Ну, и так далее, и так далее. Не будем утомлять читателя перечислением тактико-технических характеристик. Скажем основное. Всего на востоке у Люфтваффе к 22 июня 1941-го было 2770 боевых самолетов. В составе ВВС РККА западных военных округов насчитывалось 4226 только истребителей! Но господство в воздухе завоевали немцы...
В 3.00-3.30 по Берлину (5.00-5.30 по Москве, а не в 4.00, как обычно пишут), началась война.
Уважаемый товарищ Балашев! Я люблю историю и кое-что в ней понимаю. Никогда не бегал за пузырями-сенсациями, не состоял ни в сталинистах, ни в антисталинистах. Всегда думал, сопоставлял факты, не доверяя догмам и авторитетам, и ни разу не впал во грех очернения истории. Потому что это и моя история тоже, история государства, в котором я родился и живу. Вам легче — вы разделили историю на «до» и «после», хвалите СССР и обижаетесь на РФ. А мне за державу обидно...