Наша жизнь полна неожиданностей, поворотов, рывков, депрессий, надежд. Чередуются бесконечно яркие и серые тона, печальные и радостные события. И не может быть счастья без несчастья, как дня без ночи. Предназначение человека определяется в море ценностей быта своего, назначения своего, полезности своей как человека. Именно при наличии этих понятий (вместе и в меру), человек ощущает себя частью того великого процесса, который и называется жизнь. Казалось бы, слова, да и только. Но осознать это возможно только через умудренных людей.
Вот и сверкнула мне удача, и судьба, в благодарность за что-то, свела меня в свое время с человеком, познавшим меру всех людских отношений буквально до дна. И время Господь отпустил исторически качественное и в достатке, ведь Евгении Львовне Гусевой уже 90 лет! Вот пример того, что старость возраста не имеет. Даже физически, а уж интеллектуально, духовно!.. Да, душа у таких людей старше 40 и не бывает! Острый, критический ум, широта знаний и интересов, мудрость - просто потрясают. И всё это еще и в оправочке тончайшего одесского фольклорчика. Чтоб и вам так жилось.
Не в первый раз с удовольствием беседую с этим уникальным человеком про жизнь в бездонной глубине её жизненного пространства, время здесь, столкнувшись с памятью, становится беспомощным. Это не просто болтовня - это ответственность за суждения перед несколькими поколениями. Созваниваемся, и вот, поднимаюсь на лестничную площадку, аккуратно нажимаю кнопку звонка. Кто-то идёт к двери. замок издаёт классический щелчок.
- Ой, Юрочка, мальчик дорогой (мне 62 всего), проходи, пожалуйста. А я думаю, что же там зазвоняет, то ли телефон, то ли пришёл кто к двери? Я так всё больше по хозяйству отдыхаю, не беру дурного в голову, на всякий случай, а в руки тяжелого. Так вот и радуюсь жизни, слов нет - одни буквы остались, да и те латинские. Хожу вот и размышляю, есть ли жизнь на Марсе - на Земле-то её точно нет!
Вот такой сразу темп и стиль, и тему предложила юбилярша. Каково? Но у меня сейчас другая задача, хотя так и хочется повеселиться «по Дерибассовской».
- Тут вот какой вопрос, напоминаю. Евгения Львовна, у меня поручение от редакции: взять у вас интервью о дате из трагической истории нашей страны - 22 июня. Как начиналась война?., ведь вы её живой московский свидетель.
- Да, тогда тональность придется менять, Юрий Михайлович. Это уже в миноре. Не люблю возвращаться в те годы. Но это было! Да и не бывает только плохо, или только хорошо. Многое хотела даже, чтобы вернулось, а многого уже, слава Богу, нет. Мне в 1941 году 21 годик стался, то есть разумными глазами уже на все смотрела. Коренная москвичка, родилась в 1920, детство было счастливое: различные кружки, спортсекции, пионерские лагеря ежегодно. В 1936 окончила музыкальное училище при Московской консерватории. А в 1938 среднюю школу. С гордостью носила комсомольский значок. На работу приняли в центральную студию кинохроники. Тогда работало ленинское определение: «Важнейшим из искусств для нас является кино», и это действительно так.
Огромное государственное внимание и поддержка уделялось СМИ.
Таким образом, я попала на передний край искусства, культуры, политики, стала специалистом по музыкальному сопровождению. Это были интереснейшие годы жизни. По началу просто замирала в присутствии на студии известнейших людей страны, затем это стало обыкновением, да и я стала для всех своей Женечкой. А люди были в то время, чем известнее и значительнее, тем проще и народнее что ли. А мне повезло В повседневности, просто в рабочем режиме, приходилось встречаться с Р. Карменом, М. Слуцким, Б. Шером, В. Беляем, А. Аронским. Тогда же на радио сложились приятельские отношения с Юрой Левитаном, очень общительным, простым, приятным человеком. До сегодняшних дней моя близкая подруга, известный тогда режиссер кинохроники Гаврилова Мария Николаевна (Муся), забегая вперёд, скажу, что, снятый ею в 50-е годы фильм «Водородной бомбе - нет!», прошёл по всему миру и был отмечен первой премией мира! Все деньги ею были отправлены в фонд защиты детей, и это тогда было абсолютно естественно и достойно человека. Работая в программах вещания на радио, часто приходилось сотрудничать с А. Тарасовой, М. Яншиным (дядя Миша), О. Ан-дровской, П. Масальским. Сейчас эти фамилии потускнели за завесой времени, а раньше просто приводили в трепет любого советского человека, сейчас искусствоведение - заброшенный предмет, мало кому нужная наука в образовании, поэтому всё это сейчас в забвении.
- Так вот мы с Вами и преподняли основательно слежавшийся пласт нашей непростой и великой истории. Евгения Львовна..
- Да, уже подняли. Накапайте-ка мне вот сюда корвалольчику. Спасибо. Ну а 1941 год... 22 июня. Да (задумывается). В 9 утра веду музыкальное сопровождение популярной детской всесоюзной радиопередачи с участием известной тогда актрисы В. Спирантовой. В 10 часов перекур в фойе. Мимо озабоченно и взволнованно прошагал Ю. Левитан, сухо махнул рукой на приветствие «выходите на улицу, слушайте радио». Тогда радиорупоры висели по всем улицам города: на столбах и прямо на домах. Вышли на Тверскую, и тут загремел голос Юры. И знаете, многие люди прямо от репродукторов направлялись в военкоматы. Да, так было, такая была страна, такие были люди. А в общем, состояние напряжения, возмущения, гнева и шок. Да, такой я себя запомнила. В военкомате со мной вообще не стали разговаривать, показали на дверь: я была такая небольшая, в больших круглых очках и , наверное, не вызывала у военных впечатления мужественной защитницы Родины. Что касается напряжения, то к вечеру просто прядями стали выпадать волосы. Вскоре начались бомбежки Москвы - было свернуто художественное вещание на радио. Голос Левитана заполнял эфир в основном военными сводками с фронта - очень страшными сводками. Буквально вся артистическая молодежь атаковала военкоматы. Все рвались на передовую. Я попыталась ещё раз «записаться» на войну - по зрению и здоровью отправили домой и просили больше не беспокоить. Все лето пришлось со всеми старшеклассниками Москвы рыть траншеи и окопы. Спали, ели и «отдыхали» на рабочих местах.
В сентябре позвонил отец (он был начальником эвакуационного поезда с первых дней войны), сказал срочно собираться - через полчаса за нами приедет машина. Уже начали бросать в чемоданы вещи, но началась бомбёжка - с чем были в руках, начали выбегать на улицу. Бомбы рвались в соседнем квартале. Попрыгали в машину. Как под вой и грохот ехали до вокзала, до сих пор помню, как наяву. Повезло. Остались живы. Далее долгая, целый месяц, дорога до Новосибирска. Голод, смерть, болезни, трясущийся от страха комиссар в поезде - и тогда всякие были люди. В Новосибирской области пасла овец, работала в совхозе хлеборобом, потом санитаркой в госпиталях, одновременно создавая концертные программы для раненых. Фронт требовал наших огромных усилий в тылу. Солдат нужно было обувать, одевать, кормить, вооружать. Героизм? Нет. Это стало для всех, по крайней мере, для большинства, привычной, необходимой, круглосуточной самоотверженностью. Никто не бил себя в грудь, не требовал отличий и орденов. Работали. Всё для победы. На самом деле, именно героический тыл выковал героическую победу, и в то время любой солдат на своем смертельном посту готов был поделиться всеми наградами и славой с тружениками тыла, как и они, насмерть стоящих в своих трудовых окопах. И полегло их у станков, у конвейеров, в шахтах и рудниках, на тракторах и комбайнах немерено и безвозвратно. Ну что особого, вся страна воевала. Каждый делал свое дело.
Но в армию я все же попала во второй половине войны. Демобилизовалась уже офицером запаса. Вот так начиналась война для меня, и хватит на эту тему: тяжеловата ноша. Жизнь продолжается.
- Евгения Львовна, а вот про сегодня..
- Про сегодня? Это еще 70 лет жизни, давай оставим это на следующую встречу. Это уже другая война, более затяжная, но не менее жестокая. Да и сама я, с высоты своих лет и мудрости, если позволите, не могу толком разобраться, что происходит сегодня на самом деле с нами. Появилась новая порода людей на нашей территории - новые вегетарианцы: едят только «зелень», рубят «капусту», чтоб не грызть морковку. Делай, что можешь, а дальше будь, что будет - вот их кредо. В общем, все двигается и наблюдается улучшение ухудшения. Знаете, Юрий Михайлович, всё же, в заключении, скажу верные слова: «Россия всегда выигрывала войны, но всегда проигрывала мир».
Евгения Львовна подходит к 150-летнему «Циммерману», открывает крышку, пальцы привычно ложатся на клавиши - и комнату заполняют чистые душевные аккорды «Московских окон». И только мы пропели 1 куплет этой песни дуэтом, как еще захватывающе и неожиданнее - «Чучу» Глена Миллера из «Серенады Солнечной долины» в джазовом исполнении, с хорошим свинговым привкусом в сольном исполнении Гусевой Евгении Львовны 1920 года рождения!
- Вот так, - говорит она, - сегодня мы не в громком голосе. Будьте здоровы и живите долго.